Если бы меня попросили охарактеризовать сегодняшний день, то я бы сказала, что он попросту не удался. Хотя бы потому, что просто начался. Ровно как пять лет назад Майкл выбил себе мозги отцовским пистолетом, оставив при этом своего родственника на одиночную старость, ведь никого роднее сына у того не было. Бедный мужчина. Он жил целых пять лет в муках и угрызениях совести, виня себя одного в гибели бедного мальчика. А люди жестоки. Как только новость о кончине Майка разнеслась по городу, от Ноя отвернулись все, полностью разделяя его мнение о том, что сын погиб из-за него. Хотя, всё же один человек этого дрянного города поддерживал его морально…вплоть до того, как он повесился. И это была Алекс. О ней тоже все в городе в скором времени благополучно забыли, заодно прикрепили ярлык бедной брошенной девушки. Но Диккенс постоянно ходила к дантисту не из-за своего одиночества, дабы хоть как-то скрасить время. Ей было искренне жаль мужчину, и было больно видеть, как он буквально добивает себя сам. Только, наверное, бессмысленными и губительными были эти походы, раз после одного из них Ной повесился. Повесился, переложив груз от двух самоубийств на хрупкие плечи Александры.
Сегодня Лекс, скорее всего, чисто по привычке с утра побрела к дому Стивенов, а обнаружив, что двери запечатаны, решила пройтись по городу, прежде чем идти домой к отцу. Он был выходной, и не хотелось портить ему день своим удручённым видом. Тем более он и так в последнее время как на иголках.
Но по городу нельзя же гулять весь день, особенно если нет с собой денег. Воспоминания о прежней жизни накрывают с головой, когда проходишь мимо колледжа или парка, где гуляла раньше с друзьями. Порой всё-таки девушке хотелось никогда не знать Майка. Ведь, можно выразиться и так, это он искалечил ей всю жизнь. Вот именно поэтому Диккенс, засунув руки в карманы джинсов, медленным шагом отправилась домой, думая о чём-то незначительном и вообще не имеющем значение в жизни.
- Па-а-ап, я вернулась, - тут же крикнула вглубь дома Алекс, стоило только закрыть ей за собой дверь в дом, попытавшись оставить за ней и дурное настроение. Странно, но отец не отозвался. Обычно он всегда выходил в прихожую встречать свою девочку. Кинув взгляд на полку с обувью, удостоверившись, что ботинки отца на месте, Ал быстро стянула с себя куртку, направляясь на второй этаж. Сердцебиение учащалось, а голову начинали одолевать страшные мысли. Одна хуже другой. – Пап, ты где? – уже поднявшись по лестнице, девушка тут же направилась в комнату родителя. Дверь была немного приоткрыта, из-за чего Лекс на пару секунд замерла возле неё. Не входило в привычку отца оставлять двери приоткрытыми. Его это даже раздражало порой.
Набравшись смелости, Александра толкнула дверь рукой, пытаясь успокоить себя, что ничего страшного не случилось. Зря. Стоило только двери открыться, как Алекс тут же пронзительно громко, надрывая голос, закричала, не в силах поверить в увиденное…
ххх
- Алекс, были ли у вашего отца враги или противники? – девушка сидела на ступенях крыльца собственного дома. Приехавшие врачи накапали ей успокоительного, разбавив его водой, накинули на её плечи плед и отправились обследовать отца. Точнее труп отца. А сама Александра сидела, тупо уставившись в холодный стакан с раствором, и никак не могла вникнуть в суть вопроса, который для неё полицейский повторил уже раз третий. Глаза и кончик носа были красные от недавней истерики, а ресницы всё ещё мокрые. Руки слегка дрожали, но девушка не желала этого никому показывать, усиленно сжимая стакан, чтобы перекрыть дрожь. – Александра, ты меня хотя бы слышишь? Я понимаю, что смерть отца – это ужасно. Да ещё эта и третья смерть…
- Не было у него врагов, - грубо оборвав копа, а по совместительству и старого друга папы, девушка, наконец, подняла глаза на мужчину. – У него вообще всё было прекрасно, - сунув в руку полицейского успокоительное, Ал поднялась с холодных ступеней, посильнее укуталась в плед и, закусив губу от вновь подступающих слёз и горечи, кинула взгляд на дверь дома, откуда как раз в этот момент выносили запакованное тело отца. Не выдержав такого зрелища и пяти секунд, шатенка выхватила обратно стакан у знакомого и направилась на задний двор, кинув напоследок: - Я рассказала уже всё, что знаю. Оставьте меня в покое. Моему отцу уже ничем не помочь.
Спиной ощущая встревоженный взгляд копа, как и заинтересованные взгляды других зевак города, которые так внезапно вспомнили о ней, Диккенс уверенно шла по направлению к беседке, где она зачастую сидела с книгой.