Сознание понемногу возвращалось, и постепенно она стала чувствовать больничный запах и слышать мерное тиканье приборов. Кэролайн медленно открыла глаза, пытаясь привыкнуть к яркому свету, заливавшему палату. Несколько мгновений взор девушки равнодушно скользил по ставшей привычной за последние дни обстановке, пока она пыталась припомнить, что же с ней случилось. А потом внезапно на нее обрушились воспоминания, и Кэролайн резко села на кровати. От ужаса сердце едва ли не выпрыгивало из груди, а каждый вздох давался с трудом, ведь последнее, что она помнила, это как Кэтрин душила ее подушкой. Может, мне это приснилось? – мелькнула спасительная мысль. – Да, точно, это всего лишь кошмар. Немного придя в себя, Кэролайн решила осмотреться – может быть, здесь находится мама или кто-нибудь из друзей, которые помогут ей успокоиться и прогнать неприятный осадок, оставшийся после ужасного сна. Девушка осторожно слезла с койки и вышла из палаты. В коридоре больницы никого не было за исключением дежурной медсестры. Как странно. Еще раз оглядевшись по сторонам, Кэролайн шагнула к стойке медсестры и произнесла:
- Простите, вы не видели мою маму?
Медсестра, удивленно вскинув бровь, ответила:
- Ваша мама уже ушла. А после нее к тебе приходила подруга Елена, но и ее здесь уже нет.
- Елена? – переспросила Кэролайн, припоминая свой сон. - Но ведь она сказала, что ее зовут Кэтрин.
Медсестра в ответ лишь усмехнулась и покачала головой. Кэролайн понемногу начала успокаиваться и все больше склонялась к тому, что ей это все приснилось. Внезапно она почувствовала странный запах. Это был совершенно незнакомый аромат, но такой приятный, что Кэролайн сделала глубокий вдох, стараясь полнее насладиться им. Вслед за этим она почувствовала, что очень сильно проголодалась. Зная со слов медсестры, что ужин уже прошел, Кэролайн все же решилась попросить что-нибудь перекусить – настолько сильно у нее разыгрался аппетит.
- Эммм… А не могли бы вы принести мне поесть?
Но медсестра, раздраженная тем, что навязчивая пациентка отвлекает ее от дел, сухо ответила:
- Завтрак будет в восемь часов утра.
- Но я хочу есть! – продолжала настаивать Кэролайн, чувствуя, как голод становится еще сильнее.
- Вернись в свою палату, – приказала ей медсестра, после чего взяла документы, и направилась в кабинет врача.
Обиженная Кэролайн уже хотела было и в самом деле вернуться в кровать, но, подойдя к  двери в палату, она застыла, как вкопанная. Запах, этот чарующий аромат, снова окутал девушку, заставляя жадно искать глазами его источник. Наверное, это там, – подумала блондинка и двинулась по коридору прямиком к боксу, где стояла передвижная койка с пациентом, огороженная от посторонних глаз занавесом. Подойдя поближе, Кэролайн увидела лежащего на койке мужчину, а рядом с ним – капельницу. В другое время она ни за что не стала бы глазеть, как кому-то делают переливание крови, но сейчас все изменилось – ей очень хотелось найти источник столь привлекательного запаха. Глаза, цепко осматривавшие больничный бокс, остановились на пакете с рубиновой жидкостью, закрепленном на штативе капельницы, а рядом на столике лежал еще один такой же пакет. Рот девушки мгновенно наполнился слюной, в желудке заурчало. Она уже хотела протянуть руку и взять пакет со столика, как вдруг послышался голос медсестры:
- Эй, что ты здесь делаешь?
Сердце Кэролайн бешено застучало – еще немного, и вредная медсестра отведет ее в палату, где не будет этого волшебного аромата и столь желанного пакетика. Девушка лихорадочно соображала, что же делать. Она резко обернулась к медсестре и начала что-то неразборчиво мямлить для отвода глаз, и пока она это делала, пакет с донорской кровью незаметно перекочевал со стола в карман больничного халата. После этого Кэролайн с улыбкой на губах прошествовала в свою палату под неодобрительным взглядом дежурной медсестры.
Усевшись на кровать, Кэролайн вытащила из кармана вожделенный пакет. Несколько мгновений она просто разглядывала его, словно пытаясь понять, почему же ей так хочется попробовать содержимое пакета. Затем она аккуратно вскрыла его и через трубочку сделала глоток. А следующую секунду Кэролайн поперхнулась и, ужаснувшись, отбросила пакет на пол. Боже мой, да это же кровь! Откашлявшись, она поднесла дрожащую руку ко рту и провела пальцами по губам. Взглянув на кончики пальцев, обагренные кровью, она машинально облизнула губы. Вкус крови оказался настолько приятным, что ей захотелось еще. Кэролайн лизнула пальцы, но и этого ей оказалось мало. Ее по-прежнему терзал голод, и теперь она хорошо знала, как можно его удовлетворить. Какое-то время она просто сидела на кровати, не решаясь снова взять пакет в руки. Однако полиэтиленовый сосуд, из которого вытекло немного крови на пол, притягивал ее как магнит. Просто сидеть и смотреть на темную лужицу было очень тяжело. Кэролайн показалось, что она чувствует физическую боль, пытаясь сдержать свой порыв. Ладно, я сделаю всего один глоточек, – пообещала сама себе блондинка и слезла с кровати. Опустившись на пол, девушка аккуратно, стараясь не пролить ни капли, взяла пакет и снова принялась пить. С каждым новым глотком ее охватывало неописуемое блаженство, которому она охотно поддавалась. И только где-то на периферии сознания мелькнула мысль, что это все довольно странно. Но сейчас Кэролайн была просто не в состоянии раздумывать об этом, ведь такого упоительного восторга она, пожалуй, не испытывала ни разу в жизни.

Бам! – дротик вонзился прямо в центр мишени. Бам! – второй воткнулся возле первого. Бам! Бам! Бам! Рене пошарила рукой по дивану возле себя, но больше снарядов не нашла. Пришлось встать с дивана и тащиться к мишени. Дротики, брошенные рукой, набравшей еще большую силу после обращения в гибрида, проткнули не только мишень, но и глубоко вонзились в деревянную обшивку, украшавшую гостиную дома Никлауса Майклсона. Если бы она сейчас была в своей волчьей ипостаси, то наверняка испуганно прижала бы ушки к голове. Но в человеческом обличии это было сделать крайне затруднительно, поэтому Рене обошлась обычным: Упс! и принялась выдергивать дротики. Может, оставить эту чертову мишень на месте? Рене огляделась. В довольно вычурно обставленной гостиной, интерьер которой был одобрен лично маман Ника, мишень для дартса смотрелась просто по-идиотски. Как пить дать, кто-нибудь попытается ее снять и увидит дырки в стене, – с тоской подумала Рене. Воображение услужливо подсунуло мысленную картину, как Ник будет орать из-за испорченной стены. Перфекционист хренов! Ладно, сниму ее. Рене сняла мишень и вместе с дротиками спрятала на подоконнике за тяжелой портьерой. Залепив наиболее видимые дыры в стене жевательной резинкой, Рене сделала несколько шагов назад и, склонив голову набок, оценила результат. Сойдет. Вздохнув, девушка прошлась по гостиной, пытаясь придумать себе хоть какое-то занятие. Ее деятельная натура не позволяла своей обладательнице слишком долго находиться в состоянии покоя. Энергия требовала выхода, иначе агрессия, проснувшаяся в Рене после активации гена оборотня, могла взять верх над разумом. Раньше ее излюбленным развлечением было наведаться в ближайший бар, выбрать там самого разудалого мачо, нахамить ему, а когда тот захочет наказать выскочку, то устроить ему настоящую бойню. Но теперь она не могла себе этого позволить. После того, как Никлаус сделал из нее гибрида, Рене, помимо всяких приятных ништяков, приобрела еще и жажду крови. Теперь подобные развлечения для нее оказались под запретом, ибо Рене еще только училась держать под контролем свою жажду. Ее создатель объяснил, что вампиры должны держать свое существование в тайне, собственно, как и оборотни. И если в огромном мегаполисе нападение рехнувшего от жажды вампира на человека в лучшем случае могло остаться незамеченным, а в худшем – навсегда остаться в архиве нераскрытых дел ближайшего полицейского участка, то в таком крошечном городишке, как Мистик Фоллс, где чуть ли не все жители знают друг друга в лицо, подобный поступок вызвал бы большой общественный резонанс, и еще не известно, чем бы это все могло закончиться. Рене поежилась – стоило только ей подумать о жажде, как она тут же дала о себе знать. Девушка облизала губы и направилась к бару. Налив себе порцию бурбона, она сделала глоток. Янтарная жидкость дарила тепло и на некоторое время заставляла жажду не то, чтобы отступить, а, скажем так, слегка приглушала ее. Плеснув себе еще немного бурбона, Рене уселась в кресло перед телевизором и включила телеканал CBS. На экране появилась картинка – показывали толпу каких-то протестующих на Ближнем Востоке. Затем пошли кадры с места столкновения оппозиции с полицейскими подразделениями. Крупным планом показали мужчину, на голове которого красовалась повязка, обагренная кровью. Ох, ты ж, боже ж мой! Рене судорожно сглотнула. Не в силах отвести взгляд от экрана, она принялась шарить рукой по креслу в поисках пульта от телевизора, а на экране продолжали мелькать эти кошмарные картинки, где обязательно была чья-то кровь. Найдя пульт, она выключила телевизор и залпом допила бурбон. Не помогло. Новоиспеченный гибрид Рене уже знала, что растревоженная жажда теперь не отступит до тех пор, пока она не утолит ее кровью. Девушка глубоко вздохнула, смиряясь с тем, что вечер, похоже, уже распланирован без учета ее собственных желаний. Рене встала с кресла и отправилась наверх, в свою комнату, за курткой и ключами от машины.
Выйдя на крыльцо, она по привычке первым делом посмотрела на ночное небо и усмехнулась. Пора бы уже и отвыкнуть от наблюдения за лунным циклом. Теперь, в ее новой жизни, это совершенно излишне. Ночь была теплой, где-то в траве стрекотали цикады, а воздух был наполнен ароматом цветов, что росли на клумбах перед особняком. Хорошо-то как! – подумала Рене, сладко потягиваясь. Вслед за этой мыслью пришло желание прогуляться пешком в поисках позднего ужина. Рене решила, что на этот раз не будет привередничать, а просто загипнотизирует первого же попавшегося человека, напьется крови, потом внушит жертве какую-нибудь глупость о том, как появилась рана на шее, и быстренько вернется домой. Девушка двинулась вперед по дорожке и вскоре уже вышла на улицу, там она огляделась, на мгновение задумавшись, куда же ей идти. Затем решительно двинулась вправо по спящей улочке, погруженной в сумрак, изредка разрываемый светом фонарей. Пройдя несколько сот метров, Рене заметила переходящего улицу человека. Внимательные глаза буквально впились в жертву, а жажда тем временем из тлеющего огонька потихоньку превращалась в ревущее пламя. Судя по одежде, это, скорее, подросток. Рене почувствовала укол совести – детишек нельзя обижать. Но голос рационального разума напрочь отмел этот довод – ты просто возьмешь немного крови и все. Да, я просто выпью немного крови и все, – повторила Рене про себя, машинально облизывая вновь ставшие сухими губы. - Ничего страшного с пацаном не случится, так, маленькая ранка на шее. Это не смертельно. Она ускорилась и размытой тенью приблизилась к ничего не подозревавшему пареньку, затем схватила его за плечо и рывком развернула его лицом к себе. Рене поймала его взгляд, в котором сначала читался бешеный испуг, затем уступивший место облегчению и некоторой иронии. Прежде, чем парень успел выругаться и сказать какую-нибудь колкость, призванную доказать – в первую очередь самому себе – что он ничуть не испугался такой внезапной встрече, Рене полностью завладела его сознанием и рыкнула:
- Заткнись!
Глаза парня моментально опустели, он, словно манекен, стоял перед гибридом и смотрел в пространство перед собой. Рене обняла жертву и склонилась к его артерии, одновременно обнажая клыки. Первый же глоток солоноватой крови показался ей самым восхитительным напитком, который она когда-либо пробовала. Никакой бурбон и рядом не стоял. Рене покрепче обняла парня, чтобы он случайно не дернулся, ведь в противном случае она могла разорвать ему артерию, и, продолжая поглощать кровь, запоздало подумала, что нужно было отвести парня в более затененное место. А, черт с ним, со стороны мы наверняка смотримся как влюбленная парочка. Вряд ли кто-то рискнет подойти. А в следующий момент правое плечо Рене взорвалось острой болью. Оторвавшись от вены, она обернулась, ища глазами того, кто мог это сделать, и прошептала окровавленными губами:
- Какого дьявола?

Съел Клаус хД